Миллион от горнолыжного рынка в России. Променяют ли россияне Зеленую на Альпы?

Несмотря на бурный старт, который дал индустрии личным примером президент, состояние горнолыжного рынка в России все еще можно назвать зачаточным. В стране сегодня не более 120 горнолыжных курортов, удовлетворяющих примерно 10% потенциального спроса.
Практически во всех регионах, снискавших у любителей славу «горнолыжных», идет строительство. Авторы уральских и сочинских проектов соревнуются в масштабности… Однако у инвесторов до сих пор масса вопросов. Например, когда вернутся от трех до семи миллионов долларов, которые (и это по минимуму!) нужно зарыть в землю, чтобы создать собственный горнолыжный курорт?

При этом аудитория есть. Кто мочил лыжи в апреле «у Тягачева» в Шуколове и простаивал в очередях «Степанова» ради кратковременного, но незабываемого спуска (как никак, самый длинный склон в Подмосковье), тот знает. Жажда кататься неистребима. С горочек, холмов, пусть всего одну минуту, но так, чтобы это были настоящие покатушки, втайне мечтая об альпийских просторах и вспоминая домбайский «пухляк».

Городские жители, запертые в офисах, дачах, квартирах и машинах, хотят двигаться. Ведь движение — это даже не жизнь, а выживание. Поэтому клиентура у владельцев пригородных склонов будет всегда. Если, конечно, глобальное потепление не вмешается и не переставит всех на ролики.

Русские горки
Основных форматов два: полноценный курорт в туристической зоне площадью от 100 гектаров и горнолыжный комплекс возле крупного города. Строительство комплексов в туристических районах требует значительных вложений (например, нужно строить гостиницу), а также более активного маркетинга. Напротив, риски курортов у мегаполисов минимальны, ведь город способен обеспечить стабильный поток клиентов. Да и вложения отличаются в разы.

Если спуск возле сибирского или приволжского «миллионника» можно построить за три-семь миллионов долларов (самарский проект группы «СОК» — восемь, «Новососедово» под Новосибирском — семь миллионов), а курорт в Подмосковье и Ленобласти — за 40-50 миллионов, то в горах речь идет о суммах больше 100 миллионов.

Форматы эти отличаются и содержательно. По сути, это два разных принципа работы. То, что актуально в городе, может оказаться не нужным в горах. Магазины по продаже инвентаря явно будут успешны только в мегаполисах, а пригородные трассы, удовлетворяющие сиюминутные порывы «прокатиться», не обязательно должны работать и освещаться до глубокой ночи.

Цены абонементов выходного дня лыжных курортах Подмосковья и Ленобласти давно уже сравнялись со швейцарскими (30–40 долларов). Принято считать, что на горных лыжах катаются не простые люди, а состоятельные. На этих клиентов претендуют не только зимние развлекательные центры, но и крытые картинги, кинотеатры, аквапарки, скалодромы и фитнес-клубы. Однако аналитик инвестиционной компании «ФИНАМ» Сергей Фильченков уверен, что «конкуренция здесь близка к минимуму: горнолыжные комплексы успешно обыгрывают моду на экстрим в сочетании с растущей популярностью здорового образа жизни».

Содержание подмосковного курорта такого уровня, как «Волен», «Сорочаны» или «Клуб Леонида Тягачева», в высокий сезон обходится владельцу в среднем от 250 до 300 тысяч долларов в месяц. Поток в выходные достигает 6 000 человек в день, при этом средний чек посетителя — 50–100 долларов. Напрашивается вывод: такие курорты прибыльны! Да и места в стране еще достаточно. А Сергей Фильченков подогревает инвестиционный пыл: перспективы есть не только у «миллионников», но и у городов с населением больше 500 тысяч человек.

От трех миллионов
Успех курорта определяют три группы факторов и характеристик: физические, рыночные и финансовые. Для начала нужно провести рекогносцировку на местности, построив мастер-план, в котором будут суммированы выводы экологов и прочих специалистов с использованием аэрофотосъемки, топографических карт, трехмерных аналитических моделей и аналитических технологий планирования. И это дорого.

Ключевые рыночные факторы — транспортная инфраструктура, размер и расположение основных и вторичных рынков, демография (населенность, возраст, уровень дохода, образования). Ожидаемая посещаемость измеряется в человеко-днях. Чем выше показатель, тем, естественно, выше окупаемость.
И, наконец, финансы. Главное при формировании бизнес-плана — потенциальная вместимость курорта, продолжительность сезона, стоимость и доступность инфраструктуры, сооружений, а также эффективность эксплуатации, основные источники дохода и ценовая политика. Все это нужно считать, и считать качественно. Несколько грубых ошибок или просто ставка на «авось» — и миллионы действительно будут «зарыты».

Землю под лыжный курорт можно выкупить или взять в бессрочную аренду. Но это теория. А практика такова: вопрос о земле стоит здесь так же остро, как и в дореволюционной России. Даже в Москве (не говоря уже о других городах) существуют импровизированные склоны, созданные на общественных началах, которые находятся на балансе районной управы или предприятия и укомплектованы архаичными бугельными подъемниками. Казалось бы, выкупай эти активы, обустраивай потихоньку. Но не тут-то было.

Земельный участок можно приобрести на аукционе, а аренда 200 гектаров земли обойдется в среднем в 7–10 миллионов рублей в год, в зависимости от региона. Так, горнолыжный спуск Лихая горка в Змеиногорске был продан за 158 тысяч рублей — купил участок местный предприниматель Александр Созинов, владелец сети автозаправочных станций и магазинов бытовой техники. Дополнительно он планирует вложить в развитие склона еще около миллиона рублей. Но чаще всего просто выкупить пустующую землю или заброшенный склон недостаточно. Необходимо подведение коммуникаций, электричества. И вот с этим даже крепкий средний бизнес в одиночку уже не справится.

Реализация большинства проектов в этой «административно чувствительной» сфере напрямую зависит от взаимоотношений между местными властями и предпринимателями. Минимальный «порог входа» эксперты определяют обычно так: цена подъемника — от 300 тысяч долларов, ратрака — от полумиллиона. Создание инфраструктуры — домика для переодевания, кафе, магазинов, пункта проката — еще столько же. То есть без трех миллионов в этом бизнесе просто нечего делать. «Однако покупка оборудования — ничто по сравнению с общим масштабом затрат, — уверяет Владимир Гордейчик, менеджер по развитию горнолыжного комплекса «Благодать» (Белокуриха, Алтайский край). — Сначала вам нужно найти гору, получить на нее разрешения, провести электричество, все коммуникации, дорогу. Курорт должен иметь удобные подъездные пути для автомобилей и общественного транспорта. Особенно критична эта позиция для городского парка».

Формулы идеального курорта, конечно, не существует. Но все специалисты в один голос твердят о том, что показатели бизнеса должны быть сбалансированы, иначе провал гарантирован. Баланс в описании Николая Спасского, менеджера курорта «Туутари-парк», — это развитая инфраструктура, хорошо подготовленные склоны, обилие дополнительных услуг и высокая пропускная способность курорта.

Придется потратиться и на систему искусственного оснежения. Казалось бы, снега в стране еще хватает. Но на самом деле толщина снежного покрова должна составлять от полутора до двух метров, а такими показателями могут похвастаться далеко не все регионы. Искусственный снег дает и еще одно значительное преимущество. «Сейчас разговор можно вести только о трассах с искусственным снегом, так можно более или менее продлить сезон», — признается Владимир Гордейчик. А дело это затратное — с учетом монтажных работ обойдется в 15 миллионов рублей.

Масштаб работ и инвестиций прямо зависит от того, в каком состоянии находится склон. Обычно в первый год спиливаются все деревья, ровняется склон. Затем строятся гостиницы и технические объекты. Минимальный набор инфраструктуры: оснеженные склоны, отель, прокат, сертифицированная и укомплектованная инструкторами школа, детская горнолыжная школа, питание, наличие в отеле дополнительных услуг.

Тандем «гостиница и трасса» обходится в 60–100 миллионов рублей (15–20 тысяч рублей за квадратный метр). 10 миллионов уйдет на благоустройство территории, от 3 до 10 (в зависимости от объема работ) — на обустройство горы, плюс коммуникации — 1,5–2 миллиона. Подъемник стоит от 15 миллионов, плюс дополнительные расходы на безопасность и обустройство горы. И, наконец, ратраки — по миллиону за единицу.

Технически трассу можно построить не быстрее, чем за два сезона, поскольку многие работы просто нельзя проводить зимой. Гостиница — те же два года, при условии, что у вас на руках все необходимые документы. А это также может потребовать нескольких… нет, не месяцев — лет. Опять-таки потому, что живем в России.

«Об окупаемости можно говорить лишь тогда, когда сезон длится шесть-семь месяцев в году, — предупреждает Владимир Гордейчик. — Горные лыжи окупаются там, где есть горы высотой более двух тысяч метров и ледники, которые позволяют работать восемь-девять месяцев в году. При этом если кто-то будет утверждать, что срок «отдачи» такого дела — менее семи лет, не верьте. Эти люди врут и, вероятно, не желают вам добра. Инвесторы строящихся сегодня комплексов уже закладывают десятилетний период окупаемости. А чтобы ждать плодов так долго, нужно иметь очень длинные деньги. Или развиваться по шагам, вкладываясь постепенно».

Увеличить доход можно с помощью дополнительной инфраструктуры. Например, проложить трассу для снегоходов и «квадов», приютить базу дельтапланов или вертолетный клуб, завести собачьи или оленьи упряжки для увеселения публики. Создание дополнительной инфраструктуры увеличивает денежный поток, но одновременно растут и инвестиции — на 30–50%. В итоге сроки окупаемости остаются прежними, пусть даже отдельные объекты можно отнести к категории быстроокупаемых (например, ресторан легко возвращает вложения за два-три года).

Наконец, далеко не все «модные» веяния рентабельны в рамках этой бизнес-модели. Так, о строительстве сноупарков (зона для сноубордеров со специальными фигурами из снега) в прошлом году объявили сразу несколько горнолыжных центров. Число сноубордистов стремительно растет, и им необходимы условия для занятия любимым видом спорта. Стоимость даже приличного оборудования невелика — около 500 тысяч рублей. А вот поддержание сноупарка — удовольствие дорогое. Кроме того, в процессе снегоуплотнения необходимо выстраивать фигуры, а это ручная работа. Катается же в итоге от силы 20-30 человек — ничто по сравнению с тысячей лыжников на обычном подмосковном склоне.

Опасная трасса
Итак, вырисовывается специфика этого рыночного сегмента — необходимость немалых инвестиций, длительный период окупаемости, а также трудности с землеотводом и получением разрешений на строительство. Но есть и другие риски, о которых предприниматели не любят распространяться, хотя каждый из них сталкивается с ними на практике.

Прежде всего, сегодня никак нельзя исключать возможности агрессивных действий (в том числе спровоцированных и оплаченных конкурентами) со стороны природоохранных и других органов, ведь горнолыжный курорт должен получить разрешения Госсанэпиднадзора, Госархнадзора, Госгортехнадзора и других ведомств. А значит, во время плановой проверки у вас вполне могут «обнаружить» несколько незаконных сооружений, выписать огромный штраф, а то и привлечь к суду.

Кроме того, в стране напрочь отсутствует квалифицированный менеджмент, способный управлять такого рода проектами. Нет и сколько-нибудь сформированного потока туристов из других стран и регионов.

Другой негативный фактор, на который жалуются управляющие: в последние годы просто нет снега! В Шерегеше, где проблем со снегом никогда не было, а лыжники катались вплоть до майских праздников, в этом году не могли открыть сезон даже 7 ноября. Летом трассы закрываются, курорт замораживается. А это убытки. В итоге операторы зимних курортов усиленно ищут ключи к всесезонности — строят санатории, поля для гольфа, бассейны, создают летнюю инфраструктуру. «Корпоративные праздники и мероприятия отчасти решают проблему, однако на территории комплекса должны быть коттеджи или гостиницы», — говорит Николай Спасский («Туутари-парк»).

На некоторых курортах Франции и Австрии прибыль летом составляет около 30% от зимней. Хватает только на то, чтобы заплатить персоналу. И все-таки круглогодичный режим — это наиболее эффективная стратегия работы, которая приводит к росту доходов. Первоначальные вложения в таком случае могут вырасти на 50%, зато сроки окупаемости сократятся на полтора-два года.

Так или иначе, инвесторы проявляют все больший интерес к этому бизнесу. Однако может ли «потянуть» такой проект один инвестор без поддержки властей (административного ресурса), «олигархических» вливаний, крупномасштабных инвестиций и «долгих» денег, возврат которых не критичен? Что же, если у вас есть в наличии несколько десятков миллионов непристроенных долларов и вы готовы вложить их на длительный срок, проект может получиться. Но нужно готовиться к тому, что объем поддерживающих инвестиций будет достаточно внушителен: затраты на амортизацию и поддержание склонов велики. Только на уход за трассами летом придется потратить не менее 100 тысяч рублей.

Все без исключения эксперты, опрошенные «Бизнес-журналом», сошлись во мнении: специфика управления горнолыжными курортами такова, что без государственного участия здесь не обойтись. В одиночку инвесторы не справятся. Однако пока наметившееся оживление вокруг туристических особых зон не впечатляет инвесторов. Они готовы сотрудничать с властями и превращать страну в большой горнолыжный курорт. Но при понятных и прозрачных правилах игры.

На подъеме
Прежде чем с головой погрузиться в горнолыжный бизнес, Дмитрий Свищев, вице-президент Федерации горнолыжного спорта и сноуборда России и президент спортивного клуба «Новая Лига», успешно зарабатывал на металлоторговле (его компания «Металпромкомплект» поставляла металлопродукцию «Норильскому никелю», Уральской горнодобывающей компании, «Русскому алюминию») и несколько лет возглавлял известнейшее модельное агентство Modus Vivendis. Но встреча с патриархом русской «горнолыжки» Леонидом Тягачевым превратила любимое хобби в новое направление деятельности Свищева.

Сначала родилась идея создать профессиональный горнолыжный клуб. Начинание поддержали, набрали тренеров, закупили инвентарь, придумали звучное название «Новая Лига», стали работать с национальными сборными командами. Следующим закономерным шагом стало проектирование «своих» горнолыжных комплексов — небольшого «Новососедова», в 130 км от Новосибирска, и масштабного «Шерегеша» в Кемеровской области на горе Зеленой. Чтобы вернуть инвестиции, понадобится не меньше семи-десяти лет, но Дмитрий Свищев и акционеры (Угольная горно-металлургическая компания и КузбассРазрезУголь) готовы ждать. Они верят: к ним поедут. Главное — создать условия.

— Дмитрий, откуда уверенность, что россияне не променяют Зеленую на Альпы?

— Россия — уникальная страна, которая должна гордиться своими возможностями. Даже несмотря на глобальное потепление, снежный период в среднем по стране у нас очень продолжительный. По ландшафту мы отстаем от альпийских стран, но по разнообразию гор можем легко дать им фору. Снег в Шерегеше лежит больше полугода, сезон длится с 7 ноября по 9 мая. Какие еще горы могут этим похвастаться? В целом же рынок громадный, вы только представьте: из 150 миллионов россиян 50 миллионов катаются на горных лыжах. Еще один индикатор перспективности отрасли — результаты конкурса по особым экономическим зонам. 80% заявок были так или иначе связаны со строительством горнолыжных курортов. Такие беднейшие регионы, как Алтай и Алтайский край, заинтересованы в притоке инвестиций. Но они удалены от центра; несмотря на наличие полезных ископаемых, население бедное. Строить наукограды? Вряд ли это реально. А вот привлечь туристов девственной красотой — вполне. Я сам строю курорт и прекрасно понимаю, что это такое.

— Бытует мнение, что горнолыжные курорты — не бизнес, а любимая игрушка металлургических комбинатов.

— В этом есть логика. Деньги действительно большие и длинные. Без связей с руководством области, края, города невозможно строить. «Горнолыжка», на мой взгляд, — симбиоз коммерции, спорта и социальной сферы, который должен привлекать и государственные органы (мэрию, администрацию), и коммерсантов, и спортсменов. Команда из этих базовых игроков может сделать качественный и успешный продукт. Если бы у нас не было поддержки губернатора Тулеева, мы сейчас все еще оформляли бы бумаги.

— Какова сегодня окупаемость горнолыжных проектов за пределами Москвы и Санкт-Петербурга?

— В среднем десять–одиннадцать лет. Но, безусловно, многое зависит от формата. Я строю одновременно два курорта. Один с перепадом высоты в 200 метров, а другой — в 800. В первом случае минимальные вложения — семь миллионов долларов. Горнолыжный центр в Шерегеше — от 150 миллионов.

— «Шерегеш» — это многомиллионные инвестиции, которые неизвестно когда вернутся…

— Да, меня часто спрашивают: вкладывая деньги, инвесторы уверены, что будет отдача? Конечно, будет. А кто поедет? Москвичи. Но чтобы они поехали к нам, им нужно сначала создать условия, построить курорт европейского уровня. Потому что лететь до Новокузнецка те же четыре часа, что и до Мюнхена. Но там через пару часов они оказываются в горнолыжном раю: получают море сервиса, удовольствия и кайфа. Цены, если сравнивать действующие российские курорты с альпийскими, очень похожи, а вот качество у нас европейскому стандарту не соответствует. Не работают ратраки, не везде есть система искусственного оснежения, подъемники — «секонд-хэнд» 60-х годов. Если же создать условия не хуже западных (а сегодня это возможно), то туристы останутся в России. Сегодня, чтобы быть конкурентоспособным, нельзя покупать металлолом.

— Какова структура этих затрат?

— 300 тысяч долларов мы заплатили канадцам за «мастер-план» «Шерегеша», 25 тысяч долларов — компании из Санкт-Петербурга за «Новососедово». Снегоуплотнительная машина (ратрак) стоит от 300 тысяч долларов, подъемник — от полумиллиона, ресторанный комплекс — еще полмиллиона. В общем, порог входа — минимум три миллиона.

— Как они распределяются?

— Прежде всего это коммуникации: дороги (обычные, трассы, канатные), электричество, водоснабжение. После того как вы создали базовую структуру, имеет смысл привлекать сторонних инвесторов — строить гостиницы и так далее. Просто так позвать: «Приходите к нам в тайгу», даже используя связи, невозможно. А что у вас, ребята, есть? Тайга, но через 10 лет будет горнолыжный комплекс. Здесь такой же принцип: инфраструктура привлекает людей. Известно, что коттеджные поселки дороже, когда рядом есть гольф-поля.

— Как выглядит структура доходов зимнего курорта?

— Доходных статей не так уж много. Подъемники приносят 20-30%, около 25 — общепит и отели, столько же — прокат и магазин, еще около 20 — школа и аттракционы.

— «Новососедово» — курорт при мегаполисе. Насколько перспективен этот формат?

— С коммерческой точки зрения строиться вокруг мегаполисов очень выгодно. Курорты Москвы и Санкт-Петербурга зарабатывают не меньше, чем альпийские собратья. Здесь живут состоятельные люди. Перспективы развития курортов вокруг мегаполисов колоссальны. Но если такой курорт (перепад 100 метров) построить где-нибудь на Алтае, то туда приедут «три калеки». Если у комплекса нет ярко выраженных преимуществ — он не может взять высотой перепада, длиной склона, хорошими подъемниками, комплексом услуг, предоставляемых клиентам, — его «смерть» неизбежна. Потому что рядом с ним построят качественный курорт, куда поедут люди.

— Вы планируете превратить «Шерегеш» в основную тренировочную базу национальных сборных команд по горнолыжному спорту. В этом есть экономический смысл?

— Мы будем регулярно проводить здесь соревнования самого высокого уровня. В целом спортивные сооружения не приносят прибыли. Однако для популяризации курорта спортивный комплекс — непременная имиджевая составляющая.

Холмы и хоромы Яхромы
Спортивный парк «Волен» стартовал в 1997 году с одной горки, одного подъемника и трех коттеджей как «корпоративный» дом отдыха сотрудников фирмы «Волен», занимавшейся тогда делом весьма далеким от спорта и развлечений, а именно экспортом кожи и производством обуви. Однако вскоре круг катающихся расширился настолько, что стало понятно: одного подъемника, ресторана и трех домиков мало, нужна инфраструктура.

Так родилась идея построить зимний парк в Подмосковье. Зимой 1998-1999 годов «Волен» смог предложить семь трасс, пять подъемников, 25 домиков для желающих остаться в парке на ночь, ресторан и кафе, стоянку для автомобилей, прокат снаряжения, небольшой спортивный магазинчик и услуги инструкторов. Все лето 1999 года компания занималась строительством.

К зиме 2000-го на территории парка выросли гостиница на 59 номеров и новое кафе с террасой. Постепенно проект эволюционировал из лыжного парка в спортивный: спектр спортивных развлечений вышел за рамки только горных лыж и сопутствующих услуг. «Волен» — успешный пример пошагового развития коммерческого проекта в горнолыжной отрасли, без масштабных вливаний со стороны металлургических компаний и естественных монополий. О специфике и преимуществах спортивного комплекса поблизости от мегаполиса рассказывает Елена Скопинова, заместитель генерального директора по коммерческим вопросам и акционер компании «Спортивный парк «Волен».

— Можно ли сегодня заработать на горнолыжном бизнесе?

— Если рассматривать его только как горнолыжный, то зарабатывать на этом крайне сложно. Сегодня необходимо создавать среду для активного отдыха, развлечений и проживания: домики, гостиницы. Нельзя забывать о корпоративной клиентуре — нужно закладывать в проект парка конференц-залы, оборудованные залы для торжеств и праздников. Только при комплексном подходе и внимании к мелочам можно рассчитывать на то, что бизнес будет доходным.

— На дворе плюс 4. Как парк переживает глобальное потепление?

— Это аномалия, которая коснулась всех. Насколько я знаю, европейские курорты тоже несут убытки. Мы набрали персонал, продали путевки на декабрь.

— Это первый в вашей практике неожиданный «провал» погоды?

— Погода в Подмосковье никогда не бывает стабильной. Резкие похолодания, потепления — все это происходит. Снизить риски призвана система искусственного оснежения, однако для того, чтобы пушки начали работать, нам нужен «минус». Хотя бы минус два. Так сильно погода не «била» никогда. Мы все искренне надеемся, что скоро выпадет снег или хотя бы температура опустится ниже нуля.

— Есть мнение, что подмосковные курорты зарабатывают, как альпийские собратья…

— Не могу сравнивать, потому что не знаю точных цифр. Горки на европейских курортах выше, и кататься там интересно. По высоте гор мы не можем сравниться ни с Красной Поляной, ни с Альпами. Мы строим курорты не для того, чтобы перебить поток тех, кто едет кататься в «большие горы», мы просто даем возможность покататься тем, кто по каким-то причинам не может выезжать за границу часто. Чтобы привлечь жителей мегаполиса, надо делать упор не только и не столько на катание, сколько на развлечения и инфраструктуру. Довольно специфическая «ниша» — родители с маленькими детьми. Всех своих детей на лыжи я ставила в «Волене», и когда мы выезжаем в Сент-Морис или Куршевель, проблем нет: у меня дети уже умеют кататься.

— Когда парк планировался, закладывалась ли та инфраструктура, которая есть сегодня, или вы развивались спонтанно?

— Исторически парк возник как корпоративная база отдыха и постепенно превратился в массовый горнолыжный курорт, поэтому развивались мы пошагово. Как только появляется финансовая возможность для расширения, мы ее используем. К примеру, в этом году у нас возводится конференц-зал. В «Степанове» построена новая кресельная дорога и новые подъемники, которые позволяют увеличить проходимость курорта. Мы открыли два ресторана: фаст-фуд (обед стоит примерно 200–250 рублей) и рядом ресторан для гурманов, для тех, кто любит питаться изысканно (там еще есть веранда).

— Вы на этом рынке уже почти 10 лет. Что изменилось за это время в отрасли с точки зрения взаимодействия с властью? Процесс оформления разрешительной документации — все еще самый сложный этап строительства горнолыжных комплексов?

— Бумажная волокита, безусловно, была, но, к счастью, все позади. Сейчас все документы оформлены. Поэтому проблем нет. Что касается законов, хотелось бы льгот в налоговом законодательстве. Пока мы устраиваем дни здоровья для пенсионеров, но нам хотелось бы привлекать больше молодежи.

— Когда вы начинали, земля стоила на порядки дешевле. Как вы оцениваете нынешний порог входа? Стал ли он выше, и как это влияет на бизнес?

— Мне очень трудно оценивать порог входа. Земля действительно стоила меньше. Но как первопроходцы мы наделали кучу ошибок, которые в процессе пришлось исправлять. Инвесторы, которые входят на рынок сейчас, тратят гораздо больше средств на оформление земли в собственность или прав аренды земли. Зато, учитывая наш опыт и ошибки, они могут сэкономить. А сэкономленные деньги — заработанные деньги. Они могут сделать все правильно. И добиться быстрой отдачи. С точки зрения строительства и организации бизнеса сейчас строить горнолыжные курорты гораздо проще. У нас не было никакого опыта, и учиться было не у кого. Теперь, я считаю, у людей есть возможность учиться на чужих ошибках.

— Например?

— Строить круглогодичный курорт, который будет одинаково прибыльным зимой и летом. Нам пришлось делать это уже в процессе функционирования парка. Несмотря на перестройку коттеджей, мы не рассматривали летний отдых как отдельный проект. Увидев баланс между текущими затратами и доходностью, с 2000 года мы сделали ставку на создание условий для активного отдыха без снега. Перевод на круглогодичный режим — занятие трудоемкое. Совместными усилиями мы справились. Во многом эта «подушка» помогает пережить капризы погоды.

— В перспективе вы представляете себе «Волен» в другом городе?

— В Самаре. Там зимы снежные. В Новосибирске. Но в принципе формат всесезонного спортивного парка может прижиться возле любого крупного города. Другое дело, что если вы строите крупные парки, то нужно понимать, что приток людей — обязательное условие. Если придерживаться разумного бизнес-плана, стоит рассчитывать на близлежащие города. Нет смысла надеяться на междугородний и международный туризм: на создание потока необходимы годы продвижения. Если город хорошо развивается, у жителей адекватные зарплаты — почему бы и нет? Но если это маленькая деревушка, жители которой не могут покупать такие услуги…

— В одном из интервью вы заявили, что в этом году «Волен» окупится. Но возникает ощущение, что бизнес постоянно требует реинвестирования. Так ли это и в чем причина?

— Абсолютно верно. Как только достигаешь нуля, отдаешь долги, с облегчением вдыхаешь… и понимаешь, что нужно сделать еще много всего. И опять — вливания, вливания, вливания. Одна снегоуплотнительная машина стоит около миллиона.

— Причина бесконечного процесса реинвестирования — конкуренция?

— Я бы не стала так говорить. У «Волена» нет аналогов. «Сорочаны» — отличный горнолыжный курорт, но и там, и в «Клубе Леонида Тягачева», и в «Яхроме» можно только кататься. А у нас парк развлечений с широчайшим ассортиментом. Мы не конкуренты, потому что желающих кататься очень много. Пока в Подмосковье четыре парка этого формата. А желающих отдохнуть — море. Места на рынке хватит всем!