Он говорит, что его жизнь изменил один разговор с товарищем. Если бы не он, возможно, Андрей Разбаш до сих пор занимался бы военными проектами или ходил в море. А так осуществилась американская мечта в российском исполнении: человек сделал сам себя, прошел путь от монтажера до режиссера «Взгляда», затем до заместителя председателя телерадиокомпании «Останкино», а уж потом и до генерального продюсера «ВИДа». Сегодня он продюсирует собственную телекомпанию «Крылья-Медиа» и мечтает стать генеральным директором познавательного канала. Формула успеха Андрея Разбаша звучит следующим образом: «Не успокаиваться на достигнутом и не склонять головы перед неудачами».
Из досье. Родился в 1952 году в поселке Усть-Кара Архангельской области. В 1977 году окончил МАИ, специальность — радиоинженер. После института работал в ЦКБ «Алмаз». Служил в армии офицером, управлял космическими аппаратами различного назначения — спутниками-шпионами и орбитальными станциями. Демобилизовавшись в 1980 году, пришел в Телевизионный технический центр им. 50-летия Октября, где работал видеоинженером, монтажером, оператором. В 1983 году начал сотрудничать с детской редакцией ЦТ, являлся режиссером программы «До 16 и старше...». После выхода в октябре 1987 года программы «Взгляд» был сначала ассистентом режиссера, потом режиссером программы, затем директором молодежной редакции. С 1993 года стал заместителем председателя телерадиокомпании «Останкино». С возникновением ОРТ вернулся в телекомпанию «ВИД». С 1995 года — ее генеральный продюсер. С 2002 года продюсирует собственную телекомпанию «Крылья-Медиа».
— Вы телеведущий и телепродюсер. Кем вы себя ощущаете больше?
— Телепродюсер — мой правильный формат. И при съемке документальных фильмов, и при создании передач я выступаю в первую очередь в качестве продюсера. И уж потом приглашаю Андрея Разбаша в качестве веду.щего программ «Большой взрыв», «Крылья» и «Прости».
— Что вы продюсируете помимо этих передач?
— Психотерапевтическое ток-шоу «Нет проблем» с Андреем Курпатовым, которое производится пока без гарантии эфира. Кроме того, я делаю документальные фильмы.
— Какими своими проектами вы гордитесь больше всего?
— Это тридцатисерийный фильм «Чехов и компания» по ранним рассказам писателя, снятый к столетию МХАТа. Его мы сделали с Иваном Демидовым. К сожалению, он был недооценен. Грянул дефолт, в шлейфе которого все утонуло. Любимый проект последнего периода — «Академия собственных ошибок». Мы создали его с талантливым экономистом Андреем Годзинским. Этот десятисерийный мультфильм стал своего рода публичной декларацией нашего понимания роли рядового гражданина в российских реформах. Он дважды шел в эфире канала ТВ–6.
— Чем вы объясняете такой выбор, ведь популярностью у зрителей пользовались совсем другие проекты?
— Лучшее — удел немногих. Популярность — это лишь признак доступности продукта. Доступность и качество не всегда связаны между собой.
— Что именно привлекает вас в продюсировании?
— Прежде всего свобода. В плане выбора темы, персонажа, режиссуры, заключения контракта. Продюсер не исполнительный рабочий, который делает то, что ему скажут. Он сам определяет и организовывает действие.
— Можете ли вы сегодня, глядя со стороны, сказать, что ваша карьера удалась, или хочется большего?
— Карьера для меня не только деньги или определенное положение на карьерной лестнице — это прежде всего степень удовлетворения собственной жизнью. И в этом смысле она удалась. Мне, парню, рожденному в богом забытой деревушке, на берегу Ледовитого океана, посчастливилось осуществить заветные мечты. Я поработал на потрясающих проектах, познакомился с интересными людьми, добился великолепных результатов. С некоторого времени российская мечта приблизилась к американской. Теперь каждый имеет возможность начать с нуля, пусть люди и говорят, что все для своих, что все места расписаны для определенных кругов и команд. Универсальных запретов, какие были в советское время, нет, поэтому очень богатым и очень счастливым может стать тот, кто этого сильно захочет.
— Но к большему стремитесь?
— После того как удовлетворю свои амбиции в ТВ-производстве, я хочу заняться телевизионным эфиром. Во мне снова проснулся вкус к формированию сетки, к формулированию заказа на продукт, мне хочется самому отбирать сценарии. Возможно, через пять-семь лет я буду руководить каналом.
— Каким?
— Хотелось бы создать познавательный канал. Одна из моих целей — собрать команду людей, понимающих значение знаний для современного мира. Я уверен, что такой канал, как «Дискавери», на русском языке будет очень популярен.
— Вас можно назвать карьеристом?
— Если понимать карьеру как самоудовлетворение, то я жуткий карьерист. Я бы сказал, эпикуреец. Вся моя карьера направлена на то, чтобы приносить удовольствие себе любимому.
— Есть ли в вашей жизни что-то, ради чего вы могли бы пожерт-вовать карьерой?
— Например, чувство собственного достоинства. Существуют вещи, перейти через которые невозможно. Я очень мягкий человек, и та черта, через которую я не смогу перейти, очень далеко, почти у горизонта. Но если к данной черте меня подвели, то дальше я становлюсь труднопрогнозируемым даже для самого себя.
— Назовите, кто, по-вашему, сумел сделать успешную карьеру в России?
— Если говорить о ТВ, то это Олег Добродеев, Константин Эрнст и Александр Любимов. Для меня они — пример успешного собственного стратегического планирования, когда человек ставит себе очень высокие цели.
— Если построить график вашей карьеры, какая кривая получилась бы?
— Думаю, ее можно сопоставить с электрокардиограммой сердца. Такой сложный процесс. Пиком своей карьеры я считаю должность начинающего режиссера «Взгляда» в 1987 году. Это была вершина и энергетически, и профессионально — в смысле влияния на окружающий мир.
— Способно ли что-то подпортить вашу репутацию?
— Репутация — штука эфемерная, и подпортить ее можно запросто. Например, распустить слухи. Потом, конечно, все прояснится, но осадок останется.
— Во времена вашего школьного детства продюсеров у нас еще не было. Кем вам хотелось стать?
— Летчиком. До сих пор помню повторяющиеся сны, в которых я летал на крыльях хрустального самолета. Ощущение жуткохолодящей скорости, переходящей в восторг, будоражит меня и сейчас.
— Что же помешало вам стать профессиональным пилотом?
— Не что, а кто, — Вовка Семенов. Когда я учился во втором классе, он попал мне снежком в правый глаз. К десятому классу я видел по тестовой врачебной таблице только вторую строчку сверху. Я стал пытаться сам восстанавливать себе зрение. Тренировками довел правый глаз почти до единицы. После окончания МАИ, в 26 лет, я решил вернуться к детской мечте — пошел в аэроклуб. Но там мне дали от ворот поворот: «Мы уже мастеров и перворазрядников выгоняем в этом возрасте, а тебя только принимать!..»
— После института вы три года занимались военными проектами в ЦКБ «Алмаз». Как вас занесло на ТВ?
— В жизни часто случай определяет судьбу. И лишь от человека зависит, готов он воспользоваться этим случаем или нет. Отслужив офицером на наземном измерительном пункте в космических войсках, я решил поработать на плавучем измерительном комплексе. Мой товарищ сообщил, что ТВ набирает людей для освещения Олимпиады–80 и резко расширяет свой штат. В это время меня уже приняли на работу в Систему плавучих центров управления космическими аппаратами. В Советском Союзе было несколько кораблей, которые официально принадлежали Академии наук, а на самом деле работали на военный космос. До заплыва оставалось три месяца, и я подумал: «Дай-ка хоть посмотрю, что такое ТВ». Пошел в отдел кадров и уже через два дня работал монтажером в аппаратной видеомонтажа. Там я познакомился с Женей Гинзбургом и Владимиром Ворошиловым. Благодаря этому случаю, которым я сумел воспользоваться, удалось узнать на практике, что значит быть оператором, звукорежиссером, редактором, ведущим и режиссером.
— Самая высокая ваша должность на ТВ — заместитель председателя телерадиокомпании «Останкино». Кто вас пригласил?
— Александр Яковлев, сподвижник Михаила Горбачева, — в 1993 году. До этого я руководил молодежной студией «Эксперимент» и, видимо, как-то там себя проявил с лучшей стороны.
— Раньше вы были знакомы с Яковлевым?
— Нет. У нас с ним произошел откровенный разговор, и, видимо, во мне он что-то разглядел.
— А кто ему вас порекомендовал?
— Возможно, Эдуард Сагалаев с Валентином Лазуткиным — он тогда занимался в Гостелерадио внешними связями. В любом случае по рекомендации одного человека я вряд ли занял бы должность заместителя министра.
— Вы сразу согласились?
— Сразу. Я считал это важным и интересным.
— И сколько времени вы продержались?
— А я не держался, даже не переехал на административный десятый этаж. Примером руководителя для меня всегда был Генри Форд — человек, который половину дня проводит на конвейере. Вот и я не мог оторваться от производственного процесса, мне хотелось быть рядом с людьми, которые делают дело. В должности заместителя председателя «Останкино» я проработал три с половиной года. Исполнение своих обязанностей прекратил с ликвидацией компании.
— Что входило в ваши обязанности?
— Программирование всего, что не относилось к новостям и спорту.
— Вы сильно огорчились, когда была ликвидирована компания «Останкино»?
— Я был рад этому! Ведь ликвидировали компанию, замешенную на советских дрожжах, которая буквально насиловала зрителей в прайм-тайм балалайками и прочей дребеденью. Скажу больше, я был одним из тех, кто преобразовал государственную телерадиокомпанию в акционерное общество.
— Вы заранее подготовили себе запасной аэродром?
— Я никогда не готовлю себе запасных аэродромов. Я пришел в свою родную компанию «ВИД». Это было такое возвращение домой из командировки наверх.
— Как вы сегодня вспоминаете то время?
— Расскажу один случай. Он произошел, когда наши попытки с Сашей Любимовым запустить новые проекты помимо «Взгляда» натолкнулись на чрезмерное сопротивление Гостелерадио. В большом зале, за длинным столом, в кабинете, в котором у Эрнста до сих пор проходят летучки, шло заседание коллегии. Взяв слово, после первой фразы я вынул из кармана пистолет.
— Настоящий?
— Настоящий, но газовый. При виде внушительной игрушки одна из женщин нервно всхлипнула. Все были в шоке. Вертя в руках пистолет и играя для убедительности патронташем, я сказал: «Дорогие товарищи... За окном 1992 год, происходит слом старого и строительство нового. А вы продолжаете жить так, как будто ничего не происходит. Я ношу этот пистолет не потому, что кого-то хочу замочить, как потом выяснилось, в сортире, я просто как могу обороняю свою жизнь и жизнь своих детей. Всякий раз, когда эта штука оттягивает мне карман и холодит бедро, я вспоминаю о сложном времени, в котором мы живем». Тогда я был понят. Но мне еще долгое время участники совещания припоминали: «Как-то ты уж очень экстремально себя вел». Никто не ожидал тогда, что интеллигентный Разбаш, человек, которого окружающие воспринимали как очень выдержанного, способен на такое. А я делал это абсолютно холодно, расчетливо, пытаясь произвести впечатление и тем самым привлечь внимание к проблеме.
— А в жизни вы всегда владеете собой?
— Меня может взорвать только что-то экстранеординарное. Я не хочу уподобляться человеку за рулем, которого раздражает муха и который вместо того чтобы следить за дорогой, начинает гонять ее. В результате — катастрофа и несколько жизней прекращается. Вызвать бурю у меня может либо большая несправедливость, либо большая ложь. Так, я взбесился, когда директор одной из продюсируемых мною программ сказал в мой адрес: «Какая разница, что он сказал». Человек был уволен в течение сорока секунд. Кроме неуважения ко мне, лично он не сделал дело, а это непозволительно.
— Что требуется, на ваш взгляд, для успешной карьеры в России?
— Существует набор личных качеств, необходимых тем, кто настроен на успех. В первую очередь упорство и упрямство в желании добиться поставленной цели. Если можно так сказать, нацеленность на цель. Также важно умение держать удар. Везде существует жесткая конкуренция, в том числе нечестная. К сожалению, эта теневая сторона жизни будет всегда, как и людские пороки. Я не вижу ничего плохого в том, что молодой человек, желающий сделать карьеру, сам о себе заявляет. Уже возникает определенная категория людей — представители поколения, вошедшего в жизнь после распада советской системы. Они сами обращаются с деловыми предложениями, сами формируют свой имидж. Это нормально. Существует еще один элемент успеха, труднообъяснимый, нерациональный, но он есть. Называйте его как хотите: удача, фатум, судьба. Бывает, что на одну вакансию из нескольких абсолютно равноценных претендентов приходит конкретный человек, — непонятно, по каким причинам. Иногда чисто случайно. Просто карты так легли. Сила обстоятельств сопровождает по жизни каждого, и спрогнозировать это, к сожалению, невозможно. Что же касается моей формулы успеха, то она достаточно проста: не успокаиваться на достигнутом и не склонять головы перед неудачами.